Игорь Мурадян: Реальное НАТО

Информатика уже достаточно прочно внедрила в массовое сознание мысль о том, что брутальность - это не только не нечто нетипичное в современном мире, а, напротив, образ времени, способ существования, продукт глобальных процессов. Упорядоченная брутальность или управляемый хаос стали продуктами нарастания несистемных или даже антисистемных решений и тенденций в мировой политике и экономике, когда либеральная идеология более не может претендовать на универсализм, а рыночные отношения стали ограничителем дальнейшего успешного развития ведущих экономик мира. Усиливаются признаки конвергентности, но уже не между рыночно-государственным и вульгарно-марксистской экономическими системами, а между просвещенным патернализмом и ложно-рыночным детерминизмом. При этом образом эпохи все более становится латентная, но все более "легитимная" регламентация использования мировых ресурсов. В условиях усиления данных тенденций, нарастают противоречивые явления: международная институциональная избыточность и дефицитность реального международного сотрудничества, прежде всего, в формировании и развитии политических, военно-политических и геоэкономических альянсов.

90-ые годы прошли в условиях форсированного усиления кризиса и раскола НАТО, что уже независимо от дальнейших событий, останется в виде ощутимой и вполне осмысленной тенденции. На рубеже столетий, вследствие усилий США и их ведущего партнера Великобритании, удалось сдержать процесс усиления раскола альянса, чему способствовали военные операции на Балканах и в Афганистане. Несмотря на то, что НАТО не участвовало в операции в Ираке, но эта война также способствовала сдерживанию центробежных и раскольнических процессов в евро-атлантических отношениях. Огромный удар по НАТО было нанесен созданием Европейского корпуса быстрого реагирования, который возник при локомотивном участии Франции и Германии и поддержан Великобританией. Европейская оборонная инициатива с большим скепсисом была воспринята, в том числе и в Европе, и США не сразу смогли сориентироваться в этой ситуации, потому и тактические подходы Вашингтона были выработаны с некоторым опозданием. Значительный сдвиг вправо правительственных кабинетов ведущих стран Европы и благоприятные прогнозы в урегулировании американско-европейских отношений не оправдались и не имели прочной почвы, а были вызваны, скорее всего, требованиями предвыборной борьбы. Важным направлением укрепления НАТО стало расширение состава, а фактически функций и зоны ответственности Альянса на Восток, прием в организацию верных партнеров США и выдвижение новых задач НАТО. В целом, в начале 2000-ых европейские партнеры США выяснили, что радикальное нивелирование оборонной и политической значимости НАТО опасно и может привести к нежелательным последствиям в глобальной системе безопасности. США стремятся к реализации новой системы глобальной безопасности и представляют ее в максимально приемлемом виде для своих европейских партнеров. Ответ на вопрос: станет ли мир более безопасным, если НАТО прекратит свое существование или утратит многие из своих задач, пока однозначный - нет. НАТО все еще необходимо миру и, тем более, в условиях, когда НАТО все более ассоциируется с европейской политикой. Даже антологические противники атлантизма стали воспринимать НАТО более спокойно, по сравнению со стратегией и действиями США. Например, некоторые иранские политики (конечно, не все) стали воспринимать присутствие НАТО на Южном Кавказе без прежней настороженности, а иранские эксперты, работающие как в Иране, так и за ее пределами, внимательно выбирают различные про-американские и анти-американские тенденции в Альянсе. Видные арабские эксперты отмечают, что возможная замена войск США на войска НАТО в Ираке была бы более приемлема для арабского мира. В настоящее время возникает вопрос, может ли НАТО стать ограничителем в стратегии США, несмотря на лидирующую роль США в Альянсе?

Совершенно ясно, что США следуют по пути девальвации ведущих международных организаций, связанных с безопасностью, прежде всего, ООН и ОБСЕ, которые на определенных этапах выступают ограничителями внешней политики США и сторонниками принятия легитимных решений. В конце 90-ых годов, казалось, что США приступят и к девальвации НАТО, но, проведя соответствующую масштабную политику, они практически заменили ООН атлантическим Альянсом - новой ареной для принятия легитимных международных решений. Этому способствовали некоторые ключевые факторы - усиление радикальных транснациональных исламских организаций, иранская ядерная угроза, региональные этнические конфликты, стремление России вернуть свои утраченные геополитические позиции и связанные с этим проблемы региональной безопасности и, наконец, проблема усиливающегося Китая. Возможно, перед лицом усиливающихся вызовов и угроз, тенденция раскола и кризиса НАТО угаснет и станет малоактуальной. Трансатлантические отношения в значительном аспекте будут сохранены и обретут новые черты и содержание. Но, так или иначе, прежнего НАТО больше нет, и не будет, происходит формирование нового содержания Альянса, и, скорее всего, сохранив политическую составляющую, НАТО, как военный блок исчерпает себя. Просматривается тенденция создания англо-саксонского военного блока, либо как-то внутри НАТО, либо, как вполне самостоятельного, включая США, Великобританию, Канаду, Австралию, Новую Зеландию и некоторые другие государства "Британского Содружества", а также Японию, Южную Корею и Тайвань.

Расширение НАТО в восточно-европейском направлении приводит к новому усилению фундаментальных угроз. Это вызывает не только непонимание, но и явное неприятие со стороны ведущих европейских государств в таких вопросах, как, например, возможный прием в НАТО Украины или, тем более, Грузии, а также как стремление США утвердить свое сильное военное присутствие в бассейне Черного моря. Новые европейские лидеры - Н.Саркози, А.Меркель, Г.Браун уже успели выразить свое отношение к возможному вступлению Грузии в НАТО. В этих оценках гораздо больше неопределенности, чем в позиции их предшественников. Украина, обладающая значительным военно-техническим и человеческим потенциалом, более желательный участник НАТО. В отношении же Грузии проблема не в том, что она не соответствует требованиям НАТО, а в том, что НАТО, с ее комфортными и строгими условиями, не соответствует черноморско-кавказским реалиям. В чем же главный фактор такого несоответствия? Россия всегда имела более-менее дружественные и союзнические отношения со многими европейскими государствами, а также с США. Из вновь принятых в НАТО государств Восточной Европы, только Польша и страны Прибалтики испытывают к России иррациональные, хотя и более чем конкретные чувства. Один из первых участников НАТО - Греция всегда испытывала симпатии к России, и в ее оборонной доктрине и в оперативных планах, вероятным противником рассматривалась Турция, а соседняя с ней член Варшавского договора - Болгария рассматривалась, как дружественная страна. В настоящее время члены НАТО - Греция и Болгария совместно с Россией формируют альтернативные элементы энергокоммуникационной системы, вопреки противлению США. Чехия и Венгрия, помнящие события 1956 и 1968 годов, вовсе не испытывают актуализированной враждебности к России. Вступление Македонии, Черногории и Сербии в НАТО однозначно не приведет к включению этих государств в реальный "антироссийский блок". Из однозначно проамериканского блока достаточно много государств, которые нуждаются в России, причем не только с точки зрения поставов энергоресурсов, но и как в жизненном пространстве. Возможно, одной из ошибок российской политики было нежелание установить более дружественные отношения с Албанией и албанцами, которые веками боролись с Османской империей. Благоприятные ожидания имеются в развитии турецко-российских отношений, возникают сюжеты, которых не могло быть еще 10 лет назад. Включение в НАТО стран Балканского региона пока не привело к заданным целям по снижению геостратегической роли Турции для НАТО и США, поэтому роль Турции в ближайшем будущем может стать весьма высокой в формировании отношений между Россией и НАТО. Турция нуждается в России в рамках ее диалога с Западным сообществом. Укрепление тандема Турция-Россия может позволить России ограничить или не допустить распространение влияния Евроатлантического сообщества в направлении Южного Кавказа и Центральной Азии. Усиление проблем в турецко-американских отношениях уже привело к тому, что поставлена под сомнение универсальность проекта "Евразийского коридора", скорректировано представление об иных энерго-коммуникационных и геоэкономических проектах. Следует отметить, что данные тенденции в политике Турции имеют не конъюктурные основания, а базируются на глубоких проблемах турецкого общества. И, наконец, главными европейскими партнерами России являются Германия и Франция, которые одновременно стали лидерами внутриатлантической оппозиции. Германия и Франция не удовлетворены успехами по созданию Европейских вооруженных сил и намерены создать совместно с Бельгией более тесный военный блок, по существу, объединив вооруженные силы. Как всегда, эти планы если не отложены, то находятся на длительной стадии рассмотрения, но идея уже поступила и не отвергнута. В конце 90-ых годов автором было выдвинуто предположение относительно того, что НАТО ожидает возникновение "клубов" по интересам, то есть блокирование по целям, предпочтениям и задачам. Недостаточно обращается внимание на позиции скандинавских стран-членов НАТО, чьи намерения и интересы явно тянут на формирование "клуба" внутри НАТО. Ускоренное расширение НАТО, несомненно, приведет к этим результатам. Участие или неучастие государств-членов НАТО в военной операции в Ираке в определенной мере подтвердили эти предположения. Один из "рыцарей" американской политической аналитики говорил автору этих строк, что новые члены НАТО из числа стран Восточной Европы сами по себе не являются надежными и принципиальными союзниками США, а скорее "выбраны ситуацией" и связанны с ближней перспективой, а не со стратегическим выбором. В дальнейшем эти страны выдвинут совершенно несуразные проблемы. В этих странах очень сильны левые идеи, и они весьма заинтересованы в конструктивных отношениях с Россией, а их политические и экономические элиты подвержены поиску и осмыслению новых реалий.

Совершенно иначе мыслится прием в НАТО Грузии. Давно стало очевидным, что эта страна положена на "заклание", и с ней связываются деструктивные, скандальные ситуации, которые выстраиваются в рамках "балтийского синдрома", вопреки тому, что между Грузией и Россией нет тех проблем, которые имеются в российско-прибалтийских отношениях. Другая Грузия не интересна ее партнерам - ни на Западе, ни на Востоке. Грузия, способная действительно выстроить новые отношения с отделившимися провинциями и с соседями, не нужна. Грузии отведены вполне определенные функции, которые в недавней истории выполняли "левые революционные режимы". По признанию ряда британских политических проектантов, которые с глубокой симпатией относятся к Грузии, "самое неприятное и неприемлемое в ожиданиях для европейцев становится то, что Грузия связывает с НАТО решение всех своих проблем". Конечно, это не может удовлетворять и не настораживать, не только европейцев, но и американцев.

Несомненно, европейцы и американцы имеют если и не договоренности, то, во всяком случае, соглашения о совместных усилий по оказанию давления на Россию, в том числе посредством региональных этнических конфликтов. Однако, например, по ситуации в Абхазии имеется уже достаточно признаков того, что и США, и Европейский Союз пришли к выводу - если бывшая метрополия не предлагает более эффективных способов выведения Абхазии, имеющей теперь уже важное стратегическое значение в рамках новых целей США в Черном море, из под влияния России, то придется это сделать без Грузии, то есть, непосредственно внедряясь в Абхазию. При этом европейцы пытаются обозначить принципы и приемы своей политики, более пацифистские и непременно отличающиеся от методов США. Вполне возможно, что Абхазия, как очередная "актуализированная" сейчас проблема в ряду неподконтрольных территорий, нуждающаяся в суверенизации, станет ареной противоречивого и конкурентного партнерства США и ЕС, что приведет к началу хронического кризиса в представлениях и инициативах в русле американско-европейского сотрудничества. Но, так как абхазская проблема тесно связана с целями США в Черном море, определенная нестыковка возникнет и в НАТО.

США всегда предполагали резервный вариант военно-политической интеграции государств Южного Кавказа, если их прием в НАТО станет неприемлемым. Более того, для США идеальным является не вступление государств региона в НАТО, а непосредственное сотрудничество с ними в сфере обороны и безопасности. То есть, США не имеют больших ожиданий от деятельности НАТО на Южном Кавказе и рассматривают членство этих стран в Альянсе, скорее всего, как фактор европейско-российской конфронтации. Нет сомнений в том, что США и Великобритания крайне заинтересованы в обеспечении стабильности и безопасности на Южном Кавказе, в качестве приоритетной задачи для успешной добычи и транспортировки нефти и газа. Однако это не противоречит задаче использовать процессы в регионе в качестве рычага давления на Россию. Эти объективные интересы и позиция США позволят сохранить мирное сосуществование на Южном Кавказе. И без США сохранять такое положение уже стало невозможным, но этот "объективизм" не отрицает противоречивости политике США в регионе. В связи с этим, практически никто в аналитическом сообществе не рассмотрел перспективу военного и геоэкономического присутствия США и Великобритании на Южном Кавказе. Может ли это присутствие во времени ограничиваться исчерпанием запасов нефти и других ресурсов или это будет связанно с "чистой" геополитикой? Складывается впечатление, что нефтяные компании, представленные в Каспийском бассейне, особенно в Азербайджане, пытаются форсировать добычу контрактной нефти, или подавляющей ее части за одно десятилетие или немногим более. Насколько безопаснее станет регион после исчерпания здесь запасов нефти, утраты интереса к нему, когда геоэкономика, как экономизированная доктрина геополитики, уступит место этой самой "чистой" геополитике? Насколько комфортно будет ощущать себя НАТО в регионе в этом случае?

НАТО это достаточно противоречивый конгломерат, включающий чрезвычайно различные культуры, мотивации, интересы и ментальности. Россия не может предотвратить расширение НАТО, тем более, что отчасти и европейцы заинтересованы в этом. Но Россия располагает многими возможностями для развития отношений с членами НАТО, что приведет к деполитизации Альянса, к формированию внутриблоковых группировок государств, которым придется дистанцироваться от "общих" политических курсов блока. Не исключено, что скоро станет возможным говорить о создании новых, локальных альянсов с участием России и ряда государств НАТО. Регламентации данных "связок" могут быть совершенно разные, в зависимости от выполнения тех или иных задач по безопасности. Почему бы, например, ни придти к некоторому согласию России и Европейских сил. Об этом много говорилось в начальный период формирования Евросил, но затем это было основательно забыто. Обычно кризис НАТО объясняется утратой противника, но это далеко не так - раскол и кризис НАТО обнаруживался на всех этапах существования Альянса.

В настоящее время НАТО недееспособная организация, она нуждается в трансформации идеологии безопасности, которая, несмотря на дискуссии, так и не была сформирована. Пресловутая "борьба цивилизаций", если и началась, то, прежде всего, в рамках НАТО. Но нужно понимать, что НАТО это единственная глобальная организация, способная сдерживать наиболее опасные вызовы. И это ее роль будет осуществляться, пока не будет создана новая система безопасности. Роль России может стать значительной в поддержке тех или иных интересов внутри альянса. Другого пути ослабить или вообще исключить конфронтацию нет. Настал период полного переосмысления российскими политиками и политологами направлений сотрудничества с членами НАТО и непосредственно с альянсом. Этот процесс уже, видимо, начался, но нельзя допустить, чтобы этому помешали. В том, что Россия призвана спасти от развала глобальную систему Западного мира нет парадоксальности.