да, бабское, да, многабукафф

Я, пошатываясь, бреду по ночной трассе. Тело мое горит, и перед глазами до сих пор мелькают вспышки - вот вторым ударом кулака отозвалась боль в пояснице, вот седьмой подошвой тяжелого армейского сапога вскрикнули ребра. С тем седьмым ударом меня серьезно пошатнуло, шум в ушах усилился до такой степени, что, не выдержав собственного давления, лопнул подобно мыльному пузырю. Кровь. Я судорожно старался ухватиться за какой-нибудь выступ в гладкой бездне тишины, куда я падал. Невидимое дно, куда я, нарушив правило, посмотрел и увидел...


Я увидел Марину в ее маленькой комнатке. Я видел ее в ее очередное утро, когда она, как и всегда, прежде чем выйти из спальни, осторожно подходила к двери и бесшумно прикладывала ухо к ней, будто хотела что-то услышать. Проходило мгновение - и легкое разочарование, мелькнувшее тенью на ее лице.

"Какая еще Марина?"
От этой мысли я очнулся и попытался вскочить - на меня тут же обрушился шквал ударов, закрывая мне летнее небо. Я лежал, и кулаки на его фоне выглядели снизу темными силуэтами гигантских грачей, что клевали мне тело. Я сжался в комок, закрывая голову и лицо, и темнота наступила от моих собственных рук. В ней, как под одеялом в детстве -бояться монстра в шкафу, путая удары своего сердца с ударами в стенку шкафа. Звук разорванной ткани моего убежища. Я вновь падал в пустой глаз темноты, напрасно пытаясь обнаружить там зрачок своего собеседника, в котором я бы попытался увидеть что-то похожее на...


Марину с ее тонкими запястьями, ее кошкой и подушечкой для разноцветных булавок. С ее черными туфлями, которые в этот раз она надела для прогулки на почту. Маленький белый конверт Марина опускает в ящик, тот отзывается едва слышным стуком о металлическое дно. Марина на секунду замирает, будто в ожидании чего-то и свет в ее глазах на мгновение меркнет.


Я бреду по трассе, и лишь пустые звуки асфальта под моими нетвердыми шагами и шум леса занимают работой уши. Иду, наверное, домой, если я правильно выбрал направление. Больно. Да еще Марина какая-то привязалась, кто это вообще? Ноги не слушаются, с усилием сохраняю равновесие, кажется, мы еще и пили перед всем этим...
Свет. Ближе и ближе. Вибрирует в отголоске автомобильного гудка. Ослепителен, незабываем, он смотрит мне в лицо и я разрываюсь в нем, и перед полетом моего крика в его световом пространстве, я успеваю увидеть лицо мамы, Саньки, Антона Геннадьевича, Викуси, Слуцкого и...

Марины. У нее такое счастливое лицо и искорки мелькают, когда она улыбается. Глаза только грустные и смотрят на тебя серьезно и слегка с укоризной. Я вижу их выражение в ее очередное утро, когда она подходит к порам деревянной двери и начинает слушать. Она слышит шаги на кухне, и голос, что обещает ей свежесваренный кофе. Не слышно лишь ветра в ветвях за окном растущих деревьев - это и есть то, что она пытается услышать, но в ответ большая бесконечная тишина.
Которой стала она, потому что и я стал ей. Прости, Марин, так получилось.

Прокомментировать | RSS