Имя текста текстовой документ. Другой век, другая технология. Да и вряд ли кто-либо может ворочать ручкой... или чем там еще... с той же скоростью с которой среднячок-любитель набойщик текстов, в данном случае я, может вводить. Их самых. Ну хотя сейчас как раз такой своей богом, судьбой и билом гейтсом данной возможностью я не особенно пользуюсь... Некуда спешить, как пелось в какой-то грустной, лирической и, очевидно, оченно проникновенной песне. В определенный момент суток, в определенном умонастроении, а точнее возрасте, любая мелочь может нанести свой грубый след, коий можно и нужно в принципе расценивать как царапину, на поверхность неокрепшей человеческой души, а потом все это еще бывает и чешется, как это модно называется - ностальгирует. Точнее ностальгирует человек, скользя по поверхности души, а точнее мозга, местным эквивалентом лазерного сканера.
А может еще что используют бог, судьба и, опять же, бил гейтс. Такое синее небольшое окошко. Черные черточки на белом фоне, в синем обрамлении. Все это светится в темноте и греет ноги, на которых все это и покоится.
забавная вещь лицо. Мы, не побоюсь таких громких обобщений, его не замечаем когда живем. Ну то есть у нас конечно есть общие понятия, рожденные какими-то внутренними сложными инстинктами, генетической памятью и прочими сложными биомеханизмами, а впрочем в основном этой пошлой манерой репетировать свой вид перед зеркалом. Мы ходим, иногда щуримся, иногда - хмуримся, в основном улыбаемся, ухмыляемся, щербимся и скалимся, но в общем без другого витка техники - видиозаписи нам и не узнать никогда как же мы на самом деле при этом выглядим. Кто-то конечно пользует их активно, скидывает их множества на головы друг дружке через интернет, а то и вообще почтовые посылки, некоторые приспособили для этого даже восьмое чудо света телевидение, ну а в основном все мы не с этого века родом и не смотрим мы на себя в записи никогда. И это как-то удивляет... Ведь ты идешь мимо зеркала, и тут решаешь обратить внимание на себя - так сказать переключиться с метафорического внутреннего пристального созерцания на вполне так сказать реальное, по крайней мере основанное на летющих туда-сюда, со скоростью, удивительно, но факт, света, фотонов, разглядывания промелькнувшего на окраине переферического зрения отражение свое... Отражение свое... Отражение своего... Сколько поэтики и ностальгического в этом словосочетании. Как бы то ни было мы оглядываемся на себя... и? Я думаю это всем знакомо, видим совершенно дебильноватую кривую рожу себя любимого, в качестве светлой альтернативы - любимой, хотя знаете, о женщинах вообще лучше ничего не браться говорить;
что же внушает нам сие печальное зрелище? Сюиминутный суеверный страх? Печальное провиденческое видение себя со стороны? По крайней мере что-то такое, как мне кажется, вполне себе может присутствовать в такой момент. Что не может быть опровергнуто, то следует допустить, чтобы потом опосля подумать, как же это опровергнуть, в процессе такого деховного поиска может и доказав это - и будет совсем хорошо. Но человеческий род не жил бы, замри мы в страхе пред первым же свои отражением и не будучи в состоянии пошевелить окаменевшими в благоговейном удивленном ужасе конечностями, так долго удивляясь тому, что Я Что, Правда Выгляжу Вот Так?, как долго будет существовать отражающая поверхность. Этому пожалуй вопиюще противоречит человеческая природа и то, что кто-то таки не обладая в ту древнюю пору такою же как у нас генетической памятью и, эдакой неологизм, врожденной зеркалопривычностью, так вот, этот кто-то в стародавние времена, мужественно полируя бронзовый щит,или что там еще может быть, так же не обратился в соляной столп, а вполне закончил свою таки работу, за что ему, этому мужественному и древнему человеку - а они кстати все по слухам были пигмеями; или гигантами: да, определенно в древности нормальные люди жить не могли, тогда у них не было губных гармошек, калош и макроме, - этому полировщику самого первого щита спасибо от лица современной, ну хотя бы, чтобы не вдаваться в сложные хитросплетения причинно-следственных связей, оптики.
Все это хорошо, сияющие на солнце бронзовые щиты, развевающиеся под порывами ветра романтические знамена и видения величаво белеющих в песках какой-нибудь богом забытой пустыми родины пра-пра-прадедов нас, человеков, отличающих капуччино от экспрессо и знающих чему равен, пусть и приблизтельно, квадратный корень от сотен эдак трех, запятая, нуль-нуль, но разговор все же похоже опасно отдаляется от рассматриваемой в целом и общем красной нитью рассказа реакции человеков, нас, современных, печатающих в блокноте, и шлющих по почте не только письма, но и картинки, и видеофайлы, и миллиарды баксов. Да. Пусть и немного электронных, но у этих вещей есть реальный эквивалент - за это можно поручиться. А то как бы это работало, в сам деле.. ..Принимая во внимание все это, рассказ нужно изловить, заломать ему руки-хвосты деепречастий, отрезать в сложноподчиненных предложениях подчиненные куски и насильственно вернуть в его эту самую стезю.
Мы смотрим на корявое свое отражение, со странно перекошенным ртами, бессмысленно выпученными глазами, пустым взглядом и торчащими совсем не так, как было после последней прически, волосами, и начинаем все это поправлять. Подбородок выше, мышцы лица тут напрячь, тут отпустить, брови сдвинуть, взгляд суровей - враг не пройдет, в глазах огонь и страсть, от такой головы видно что растут руки в крови отнюдь не невинно убиенных химер и болячках от непрекращающегося ни на секунду душения собственных и посторонних страхов, гребнем - по волосам, холодной водицей - в лицо: и уже и снова в зеркале подтянутое румяное причесанное человек, готовое на подвиги и свершения, и снова своим видом можно гордиться и нести его сквозь толпы... И хотя каждому очевидо, что брови опять разойдутся, стоит только перестать их видеть, губы сползут куда-то вбок и вниз, хищный прищур ослабится и вновь превратится в тусклый бессмысленный взгляд, но уже не так страшно предстать пред суровый суд и взгляд абсолютно посторонних людей, теперь, вооружившись опытом видения себя прилежно корчащим верные рожи пред зеркалом - ведь могу же, сукин то я сын (как более светлый вариант, опять таки, дочь), когда захочу, эх-ма!...
А самая фишка в том, что абсолютно посторонним людям (тут и далее АПЧ - прим. редакции) и вправду абсолютно параллельно, как ты там выглядишь, если только ты, что особенно важно, не "сукина то я дочь", и этому самому АПЧ не приспичит просто таки непременно пойти с тобой знакомиться с целью обзавождения известного рода приключениями на ближайшее ваше с ним время. Но это случается надо полагать редко и не со всеми, так что АПЧ, как им и положено, остаются АПЧ и, видя проплывающий мимо них в ежедневном потоке тысяч и тысяч почих твой лик, останутся к нему равнодушным, и не крикнут, не остановят, не позовут ни на шашлыки, ни копать картошку, - а если и позовут, то потом все равно не перезвонят - и для них, а то есть для человечества твое лицо не хуже и не лучше других, - до той поры пока ты не снимешься в какой-нибудь санта-барбаре, которую посмотрит значительная доля людей всех, эдак с миллиард человек, - и совершенно одинаковое, и совершенно чужое, и совершенно мимо. А больше этот самый конкретный человек тебя и не увидит в этой жизни, сядет завтра на поезд и улетит далеко-далеко от тебя, где будет ходить среди тысяч других людей, так же не имеющих ни к тебе, ни к твоим потугам натянуть лицо покрасивше, ни малейшего отношения.
Тут ряд аккуратненьких черных росчерков сходится, и текстовой документ сохраняется, быть может с целью в дальнейшем быть использованным в качестве плацдарма для оттачивания пунктуации, быть может с целью шантажа, так или иначе краткая жизнь процесса ползания бесполезной информации по бесполезным недрам бесполезной железяки оканчивается и всем пора пить чай, пить свои таблетки и укладываться в свои постельки. Конец.
Прокомментировать | RSS
Мировые
RSS