Погибшим в неравной борьбе с чадами. Мамам и папам. Посвящается.
Лето начинается привычно. Родительский трибунал зачитывает приговор, вышка. Три месяца в пионерлагере, без права на условно-досрочное. Спецчемодан забивается всякой ерундой, в зубы суточный сухпаёк и на пересыльный пункт, где зловещие тётки с оскалом и табличками бараков разметают нас.
Первый мой пионерлагерь пришёлся на дошкольные годы, уж больно понравились мне галстуки и пилотки. Дядя Гриша был там поваром, поэтому несмотря на недобор в годах, мне разрешили стать самым юным пионером. Галстук, пилотка, всегда на мне, они как-то компенсировали шорты, майку и трусы, которые я почему-то забывал надеть.
Прибыв в лагерь перво-наперво уничтожались запасы съестного. Отсутствие провианта сплачивало и принуждало к более тесному знакомству. Потом у нас изымались чемоданы и запирались в чулане, а нас раскидывали по комнатам. Счастьем было отхватить кровать с пружинистой сеткой, горе с ромбовидной сеткой. Так зарождались классовые трения.
Кровать это было больше чем предмет для лежания и плевания в потолок. В спинке у неё были вмонтированы трубки, которые при сноровке, можно было выдернуть и найти им другое применение. Сетку можно было расплести и кровать превращалась в гамак. Кровать можно использовать как средство передвижения. Это просто. Ночью, самого непутёвого сопалатника мы тихонько выносили вместе с кроватью в коридор. В идеале конечно вынос в лес, но воспитатели предвосхищая подобное, закрывали дверь корпуса на замок. Утром нас легонько ругали, по их лицам можно было понять, что это рассмешило их.
В кровать, под простыню можно было напхать папоротника и по утру сдёрнуть одеяло, чтобы застать во всей красе сцыкуна. Если характерного жёлтого круга не наблюдалось, то делался вывод, что он ночью застирал простыню. Мы очень сильно обижались за такие выкидоны, лазили по лесу, рвали папоротник, а он взял и всё испортил.
Про зубную пасту рассказывать не буду, мы её просто сжирали. Не повезло тем, кому родители подсунули зелёный мятный гель. Если бы она у нас имелась к концу смены, то мы разумеется мазали ею сопливых, но увы. Вместо изящного мазка пасты по морде спящего, мы как проклятые тягали кровати.
Линейка. Там-парам-пам-пам. Горн зовёт. Весь лагерь собирается на крохотном пяточке. Вожатые суетятся, кривизну рядов исправляют. Потом какую-то тряпку вздергивают на флагшток и хайльгитлером, тьфу, будьготов-всегдаготов осеняем себя и присутствующих. Потом что-то говорят, что именно не могу знать, никогда не слушал. Мысленно я уже завтракал.
В столовой главный праздник выпадал на тот день, когда выдавали кисель. Всего два стакана на полу возе входа в виде лужицы и ледовое побоище готово.
В самом лагере достопримечательности только две. Кочегарка и заброшенное бомбоубежище. Вообще-то бассейн должен был стать нашей меккой, но враги выставили там охрану, которая сидела на стуле и читала книгу. Как мы поняли, бассейн был предназначен, для того чтобы ставить на него стул и читать книги. Других дел там не делали. Поэтому мы втихаря ходили на речку и там купались, главное в этом процессе высушить волосы и не намочить трусы, иначе запалят.
Кочегарка топилась резиновыми отходами, среди которых мы находили клады в виде резиновых колец, превращающиеся в жабы-порыгушки и иные труднообъяснимые обывателям ценности.
Бомбоубежище находилось на отшибе, там были складированы несметные сокровища и оружейный арсенал, который охраняли черти и другая мертвичина. Каждому хотелось парабеллум, поэтому решили лезть в бомбоубежище все сразу, ну а там, кто выбежит живым, тот выбежит. Залезли. Вместо чертей кучи говна, кстати, и вместо сокровищ и оружия тоже. Словно всё ценное вынесли, а взамен поклали говно, в пропорциях к вынесенному. Надо сказать, что оружия там было на дивизию. Мы не остались в долгу и пополнили арсенал бомбоубежища, на память.
Зарница. Пришивают на плечи два погона, в зубы автомат и вперёд мясо! Цель, сорвать погоны с врага, один погон - ранен, два - убит. Мы забивали на эти мероприятия, ныкались в густой траве и тлетворно разлагались игрой в карты. Один раз даже удалось взять языка, он ненароком вышел на наш схрон. Мы его разоружили и заставили играть в карты, на что он сорвал оба моих погона и сказал, что я убит. За что получил в зубы от трупа. Потом он лично пришивал погоны, раскаявшись в содеянном и воскрешая безвременно почившего.
В пределах лагеря все сосны обгрызены на два метра от земли. Виной тому кора, из которой получаются лодочки путём нехитрого взаимодействия с асфальтом. В основном этим занимаются мелкие грызуны, которые усердно точат всю смену лодочки в пакет, который уедет вместе с ними домой, чтобы его выкинули родители.
Однажды выиграл конкурс, нужно было больше всего придумать прилагательных к слову "вожатая". Все слова на вопрос "какая?" выпалил. Они, вожатые, сначала молчали, потом рухнули ржать. Так мне простили выбитые окна в стоящемся корпусе и торжественно был подарен пластмассовый медведь в актовом зале. Медведь сгорел той же ночью, мы думали, что это быстрогорючка, оказался медведь.
В актовом зале мы смотрели фильмы, а именно "человек-амфибия". Западло настигало неожиданно, приезжали родители и криками отзывали из киносеанса. Сюсюкали, пхали в меня черешню и свинчивали. А вокруг хныкали маменьки сыночки, которые не хотели отпускать навестивших их родителей. Они тыкали в меня пальцем и ставили меня в пример. Я гордо реял.
В медпункт меня или приводили, или приносили. В основном фигня, но от вида крови я всегда уходил в аут, так что всегда думали, что что-то несовместимое с жизнью. Самую большую глупость, которую я сотворил в пределах лагеря, это засунул палец в электромотор, чтобы проверить вращаются лопасти или нет. Не поверите! Он работал.
За медпунктом были ворота в лагерь, около них огромный железный гриб от дождя. Там самые нетерпеливые дожидались своих родителей. Чтобы не вляпаться в тихий час, я заявлял о приезде родителей и шёл к грибу. Залазил на его шляпу и пёкся на солнце. Послеполуденная дрёма убивала весь лагерь. Узники прижавшись лбами к холодным стенам, слушали самолёт, гудящий где-то далеко-далеко.
Прокомментировать | RSS