Это отрывок из повести Станислава Лема "Блаженный". Повесть о том, как один конструктор решил создать счастливое общество (примерная параллель с лечением людей в психушке и превращении их в "веселых позитивных струсочелов"). Кискис еще чего то из Стругацких рекомендовала, но я еще не читал, осел. Так что читай Струс, фтыкай, вкуривай, всасывай и впитывай каждое слово.
Допустим, в каком-нибудь обществе любой его член упитан, румян и весел, с утра до вечера скачет, поет и хохочет, делает ближним добро, да с таким запалом, что пыль столбом, собратья его то же самое, и всякий, кого не спроси, кричит во весь голос, что несказанно рад бытию - своему собственному и всех остальных... Разве такое общество недостаточно счастливо? Хоть мир перевернись вверх ногами, никто никому в нем зла причинить неспособен! А почему неспособен? Потому что не хочет. А почему не хочет? Потому что радости ему от этого ни на грош. Вот и решение! Вот вам и гениально простой образец для запуска массовое производство! Разве не ясно, что все там счастьем на четыре копыта подкованы? Ну-ка, что скажет тогда Клапауций, этот скептик, агностик, циник и мизантроп, куда направит он жало своих придирок? Пусть тогда ищет пятна на солнце, пусть цепляется по мелочам - и слепой увидит, что каждый делает ближнему все больше и больше добра, так, что уж дальше некуда... Хм... а они ведь, пожалуй, устанут, запарятся, свалятся с ног под лавиной столь добрых поступков... Ну что же, добавим небольшие редукторы и глушители, счастьенепроницаемые перегородки, комбинезоны, экраны... Сейчас, сейчас, только без спешки, чтобы опять чего-нибудь не прошляпить. Значит: primo - веселые, secundo - доброжелательные, tertio - скачут, quatro - румяные, quinto - чудесно им, sexto - заботливые... хватит, пора и за дело!
До обеда он немного соснул, ибо размышления эти жестоко его утомили, а потом резво, бодро, проворно вскочил, чертежи начертил, программных лент надырявил, рассчитал алгоритмы и для начала построил блаженное общество на девятьсот персон. А чтобы равенство было в нем полное, сделал их всех похожими как две капли воды. Чтобы не передрались из-за пищи, приспособил их к пожизненному воздержанию от всякой еды и напитков: холодное пламя атома питало энергией их организмы. Потом уселся Трурль на завалинке и до захода солнца смотрел, как скачут они, визгом выказывая восторг, как делают ближним добро, гладя друг друга по головам и камни убирая друг другу с дороги, как веселые, бодрые, крепкие, поживают себе в довольстве и без тревог. Если кто-нибудь ногу вывихнул, столько к нему набегало сограждан, что темнело в глазах, и влекло их не любопытсво, но категорический императив сердечной заботы о ближнем. Правда, поначалу, бывало, вместо того чтобы выправить ногу, от избытка доброй воли вырывали ее; но Трурль подрегулировал им редукторы, добавил резисторов, а потом пригласил Клапауция. Тот на радостный их ералаш посмотрел, восторженный визг их послушал, с миной довольно хмурой, на Трурля взглянул и спросил:
- А грустить они могут?
- Глупый вопрос! Ясно, что нет! - ответил конструктор.
- Значит, вечно суждено им скакать, румяниться, творить добро и визжать во весь голос, что им распрекрасно?
- Ну да!
Поскольку Клапауций не то чтобы скупился на похвалы, но так не одной и не высказал, Трурль сердито добавил:
- Возможно, эта картина монотонна и не столь живописна, как батальные сцены, но моей задачей было сконструировать счастье, а не увлекательное зрелище для зевак!
- Коль скоро они ведут себя так потому лишь, что не могут иначе, - отозвался Клапауций, - Добра в них не больше, чем в трамвае, который потому лишь не может тебя переехать на тротуаре, что с рельсов сойти не способен. Не тот испытывает радость от добрых поступков, кто вечно должен гладить соседей по голове, рычать от восторга и камни прохожим убирать из-под ног, но тот, кто сверх того может печалиться, плакать, голову камнем разбить, однако ж по доброй воле, по сердечной охоте не делает этого! А эти твои вынужденцы - всего лишь посмешище возвышенных идеалов, которые тебе в совершенстве удалось извратить!
- Помилуй, да ведь это разумные существа... - растерянно пробормотал Трурль.
- Разумные? - молвил Клапауций. - А ну-ка, посмотрим!
После чего приблизившись к Трурлевым совершенцам, двинул первого встречного по лбу, да с размаху, и тут же спросил:
- Ну как сударь, счастливы?
- Преизрядно! - ответствовал то, держась руками за голову, на которой вскочила шишка.
- А теперь? - спросил Клапауций и так ему врезал, что то полетел кувырком; но, не успев еще встать, еще песок из рта выплевывая, кричал:
- Счастлив я, ваша милость! В полном восхищении пребываю!
- Ну вот, - кратко сказал Клапауций оцепеневшему Трурлю и был таков.
Прокомментировать | RSS
Мировые
RSS